Купили ли вы дождевик и при чем тут беляш с крабом. Как устроен музыкальный фестиваль в Арктике и зачем туда ездят москвичи
Розеток не найти, погода далека от идеальной – зимой слишком холодно, летом много комаров – кажется, что устроить музыкальный фестиваль в Арктике почти невозможно. Но так могут думать те, кто никогда не был на Териберском фестивале, который с 2015 года проводят в одноименном поселке.
Хорошая погода в Териберке
«Где вы купили дождевик?» – спрашивает женщина в джинсовой куртке и
белых кроссовках. Возможно, я бы сказала, что она одета по погоде, если бы встретила ее два часа назад. Тогда, хотя солнце едва пробивалось через облака, шел только мягкий, редкий дождь, который едва ощущался кожей.
Теперь же, в час дня, посетительница Териберского фестиваля должна была судорожно искать дождевик: все село закрыло большое облако, которое заменило обычный дождь моросью и ветром – явлением малоприятным, но терпимым.
С погодой не угадаешь, если едешь в Териберку впервые. Получится, только если взять набор от пуховика до москитной сетки на все тело. Кто-то из предусмотрительно приехавших в пятницу, за день до фестиваля, так и сделал. Другие посетители, которые, как я, приехали только утром, когда шел обычный дождь, страдали, пытаясь привыкнуть к постоянным брызгам в лицо.
Пока морось не началась, самые первые посетители фестиваля смогли сходить к Батарейскому водопаду. Это местный главный «инстаспот» – делит первое место с деревянной крестообразной конструкцией, которую поставили на месте домика Серебрякова. На водопаде захватывает дух: он падает почти в самое море и кажется опасным. На фото это впечатление теряется, а если перейти по тегу «Берег Баренцева моря», можно будет увидеть сотни фото водопада, которые как будто были сделаны одним фотографом. На самом деле его просто нельзя сфотографировать иначе.
Посетители, впрочем, идут на водопад и в испортившуюся погоду. У этого есть свои плюсы: не кусают комары, которых просто сдувает ветром. Да и в целом погода никого, кроме комаров, не смущает. В следующий раз женщину в джинсовой куртке и белых кедах я вижу уже в дождевике.
В поисках крабов
Люди едут в Териберку два часа: 40 минут по гладкому асфальту, 20 – по асфальту с заплатками и еще час – по утрамбованной щебенке, которая, как выразилась моя попутчица, обеспечивает «массаж внутренних органов». Может, фестиваль стоит делать и зимой? Дорога, которая летом занимает два часа, по зимнику уложится в один. Глядишь, больше людей приедет.
Но если забыть о не такой уж плохой для тундры дороге и посмотреть на все остальное, можно поразиться красоте мест вокруг Териберки. Земля там окрашена в светло-салатовый цвет, который вообще не встретить в Центральной России. На самом деле это не трава и не земля, а мох и камни. Вся тундра – сплошные мхи и камни, а еще тонкие березки и озера-блюдца, вокруг которых на несколько сотен километров нет ничего.
Люди едут в Териберку два часа: 40 минут по гладкому асфальту, 20 – по асфальту с заплатками и еще час – по утрамбованной щебенке, которая, как выразилась моя попутчица, обеспечивает «массаж внутренних органов». Может, фестиваль стоит делать и зимой? Дорога, которая летом занимает два часа, по зимнику уложится в один. Глядишь, больше людей приедет.
Но если забыть о не такой уж плохой для тундры дороге и посмотреть на все остальное, можно поразиться красоте мест вокруг Териберки. Земля там окрашена в светло-салатовый цвет, который вообще не встретить в Центральной России. На самом деле это не трава и не земля, а мох и камни. Вся тундра – сплошные мхи и камни, а еще тонкие березки и озера-блюдца, вокруг которых на несколько сотен километров нет ничего.
Единственные оставшиеся в тундре здания – разрушенные блокпосты, напоминающие о том, что раньше побережье Кольского полуострова было заставлено военными гарнизонами. Теперь от них остались только брошенные батареи. Перед старым шлагбаумом – наряженный в костюм медсестры манекен, заброшенный на второй этаж остатков КПП. До «медсестры» путешественники проезжают «охранника Териберки» и «жену охранника» – их несколько лет назад в шутку нарядили виндсерферы.
Зачем народ готов проделывать относительно непростое путешествие, причем чаще не из Мурманска, а из Питера или Москвы? Многие едут ради арктической кухни – нового гастрономического направления, которое активно развивается в Заполярье. Готовят в основном оленину и крабов. Кухню нельзя назвать аутентичной в классическом смысле этого слова: 100 лет назад краб не зарывался в пески Кольского полуострова, потому что жил только на Дальнем Востоке. Вид стал обитать и на Севере после того, как его решили запустить в Баренцево море советские биологи. И если раньше его не было вовсе, то теперь стало чересчур много. Хотя ловлю все равно ограничивают.
В выборе между олениной и крабом побеждает последний. Если до беляша с крабом меня еще мучили сомнения, то после него я точно поняла, что брать в Мурманске надо именно это блюдо. Найти его относительно сложно, потому что оно не входит в постоянное меню ни одного ресторана, но это точно то, что нужно попробовать хотя бы раз в жизни. Это и еда из ларька, и при этом премиальное блюдо с дорогим ингредиентом. А на вкус – просто беляш, но с крабом. По заслугам его уже успели оценить еще на прошлогоднем фестивале, где он стал победителем гастрономической программы.
Если беляш с крабом кому-то не понравился или не достался, человек мог обратиться к еще двум десяткам фуд-траков с разнообразными блюдами не только арктической, но и европейской кухни на мурманский манер. В общем, вряд ли у кого-то был шанс остаться голодным.
Москвичи едут слушать группу из Петербурга
Териберский фестиваль нельзя однозначно назвать музыкальным: кто-то охотится в первую очередь за гастрономическими впечатлениями. Но многие едут ради любимых групп. Днем у сцены под этнический метал Drummatix трясся мопс под мышкой у хозяина. Сегодня к сцене публика стягивается вечером: в 18:30 будут выступать петербуржцы The Hatters. Днем позже может приехать еще больше народа: все хотят послушать Линду.
– Мы вообще ко всем подходим, со всеми болтаем, – говорит мужчина из Москвы, который ходит между импровизированных столиков со своей девушкой и другом, – здесь поговорим, там. Тут крепыш, там игристое.
Москвичи приехали в Териберку ради питерцев, так что, несмотря на постоянно грозящий дождь, уезжать не собираются. Говорят, что не для этого приехали. В селе в этот день вообще много не только гостей из столицы, но и из других городов Центральной России. А вот местные жители, кстати, не спешат выходить из немногих жилых домов в старой части Териберки. Один раз я замечаю чей-то взгляд, оборачиваюсь и вижу только, как задергивается штора.
Потом гид, который обеспечил трансфер до фестиваля, объяснит, что все териберцы уже пресытились и громкой музыкой (пусть раз в году), и туристами (они тут постоянно). Все минималистичные деревянные бунгало, которыми полнится берег села, построены москвичами для москвичей, а в Териберку иногда до сих пор не завозят некоторые важные продукты, например хлеб, – из-за непроходимой порой зимней дороги. При этом москвичи-отелевладельцы не спешат строить локальные производства – это нерентабельно. Поэтому местные от праздника жизни получают немного. «Да и пожилые тут все», – говорит гид.
Когда Музыченко, солист The Hatters, и компания наконец появляются на сцене, зрители ревут. Когда стоишь в толпе перед сценой с иллюминацией, начинаешь как бы автоматически представлять ночь. Но о том, что день постепенно подходит к концу, свидетельствует только сильный отлив – в июле в Мурманске и тем более на побережье все еще стоит полярный день, во время которого солнце вообще едва заходит за горизонт и сразу восходит снова.
С концерта The Hatters приходится уйти почти в самом начале – в 20:30 из Териберки уезжает последний бесплатный автобус до города. Спустя сутки, вечером воскресенья, мы встретим компанию москвичей с фестиваля в аэропорту. Окажется, что любимую группу они пропустили: стояли где-то далеко от сцены и слушали вполуха, так что, считай, не слушали вообще. «Зато поговорили со всеми». Наверное, это на Териберском фестивале – главное.
