Дай краба! Как камчатский краб попал в Баренцево море и почему теперь это проблема
А вы знали, что камчатский краб – деликатес, который неизменно дорого стоит в ресторанах всех регионов России, – водится еще и в Баренцевом море? Причем крабов этих там так много, что они теперь угрожают местной экосистеме. Рассказываем, как крабы попали на Север и почему, несмотря на широкое, почти паразитическое распространение, лицензию на их отлов все еще очень сложно получить.
Краб, горбуша и большевики
В восьмидесятых годах прошлого века колумбийский наркобарон Пабло Эскобар привез в свой зоопарк бегемотов. После смерти преступника некоторых животных из его зверинца развезли по зоопаркам Колумбии, а некоторых, в том числе гиппопотамов, из-за трудностей с перевозкой было решено бросить, то есть по сути отпустить на волю.
Это обернулось плачевными последствиями для экосистемы страны: бегемот, не имея в Южной Америке естественных врагов (которых у него предостаточно на родине, в Африке), быстро размножился и стал угрожать другим местным видам, уничтожая их прямо или опосредованно (фекалии гиппопотамов весьма токсичны для местных флоры и фауны). Сопротивления при этом он не встречал.
Примерно то же самое произошло в Баренцевом море, только вместо гигантских млекопитающих и наркобаронов в главных ролях тут – камчатский краб, горбуша и большевики. Краб и горбуша – эндемики, то есть животные, обитающие в весьма ограниченном ареале. Их переселение всегда сопряжено с естественными рисками как для самих животных, так и для среды, куда они перемещаются. Как правило, природных врагов для них на новом месте не находится, а потому пришельцы начинают буквально захватывать новые территории.
Почти 10 миллионов особей
В 30-е годы знаменитое своими громадными по размаху проектами советское правительство приняло решение завезти краба, обитавшего лишь в Охотском и Японском морях, на европейский север страны, в Баренцево море. Делать это планировали, предположительно, для того, чтобы, во-первых, облегчить добычу камчатского краба, избежав конкуренции с японцами, во-вторых, для того, чтобы он обитал и в европейской части страны, откуда его было бы удобнее поставлять и на внутренний, и на внешний рынок, а еще таким образом хотели обогатить промысловые возможности северных морей.
В теории все выглядело грандиозно, но на практике возникла проблема: камчатский краб оказался неприспособленным к длительным перевозкам, и особи, которых перевозили в поезде, погибли еще до прибытия в Красноярск. После этого переселение крабов отложили, вернувшись к идее лишь в 50-е. А десятилетие спустя план реализовали: с Камчатки на Север крабов перевезли по воздуху, в специальных усовершенствованных резервуарах.
Камчатский краб быстро и хорошо прижился в Баренцевом море. Причем настолько хорошо, что за примерно десять лет его популяция выросла в прогрессии – со 100 тысяч до почти 10 миллионов особей.
Примерно то же самое произошло и с горбушей – розовым лососем, обитавшим до переселения в Баренцево море лишь в Тихом океане. В 50-х годах рыбу тоже пытались переселить, однако безуспешно, и лишь в 80–90-е удалось достичь устойчивой популяции на Севере. Более того, прижившись на новом месте, горбуша стала распространяться все дальше, заплывая на нерест в реки Норвегии.
Убивает больше, чем может съесть
Переселение камчатских крабов стало угрозой для местной фауны. Дело в том, что краб всеяден, да к тому же, словно бегемоты из истории о Пабло Эскобаре, в новой среде обитания он не имел естественных врагов (в Тихом океане угроза для краба – гигантский осьминог).
Краб убивает гораздо больше, чем ему нужно для пропитания: часть своей добычи он оставляет нетронутой. Все это создает риски для обитающих в тех же водах животных. В частности, норвежские рыбаки, в чью страну камчатский краб пришел с российских берегов, как сообщает «Российская газета», опасаются за судьбу трески, а потому стараются вылавливать краба так, чтобы он не мог добраться до мест, где она нерестится.
Что же до горбуши, то ее появление в норвежских водах тоже весьма обеспокоило местные власти. Дело в том, что молодь горбуши составляет значительную конкуренцию местным видам и способствует сокращению их численности и загрязнению водоемов трупами и фекалиями. По этой причине норвежские власти призвали уничтожать незваного гостя.
Истреблять или нет?
Российское правительство не видит в распространении горбуши на своих северных берегах никакой проблемы. Напротив, мурманские и архангельские рыбаки даже рады заходам рыбы в их угодья: погибшие после нереста особи сами служат кормом для видов, обитающих в Баренцевом море. Ситуация с горбушей и правда выглядит гораздо менее тревожной, поскольку рыба эта и питается не всем подряд, и не лишена врагов в новом месте.
Этого нельзя сказать о камчатском крабе. И все же российские власти не спешат уменьшать его численность, несмотря на очевидную угрозу для экологии Баренцева моря. При этом мурманские любители рыбалки сталкиваются с мораторием на добычу краба – хотя он тут давно не дефицит, скорее наоборот. Связано это в первую очередь с недостаточным исследованием состояния популяции. Иными словами, правительство области опасается, что при активной ловле краб может исчезнуть с берегов Мурманской области. Именно поэтому камчатский краб столь редок и дорог даже там, где он, казалось бы, обитает в изобилии.
Получается, что Россия и Норвегия осуществляют здесь действия, исходящие как бы из двух альтернативных возможностей. В то время как Норвегия увеличивает квоты на ловлю краба и активно истребляет горбушу, действия России скорее способствуют размножению как того, так и другого эндемика-переселенца. Например, для того, чтобы ловить краба, в России и профессионалам, и любителям нужна лицензия, которая, как ни странно, не всегда дает возможность для промысла – «Российская газета» сообщала о случаях, когда в ловле отказывали даже тем, кто выкупил себе квоту на специальном аукционе.
Слишком мало времени прошло с момента переселения как краба, так и горбуши, слишком мало сведений имеется у специалистов для точных прогнозов о том, как будут выглядеть флора и фауна Баренцева моря с его новыми обитателями. Можно сказать, что сейчас идет своеобразный эксперимент по поиску лучшей стратегии для развития промыслов северных морей и сохранения их экосистем.