«Риск утонуть в сугробе — вообще не шутка»: как волонтеры ищут пропавших на Крайнем Севере

7 лет работы в тундре

Отделение «ЛизаАлерт» Красноярского края работает с 2017 года. Анастасия пришла в организацию через год после открытия: «Я преподаватель по 3D-моделированию и 3D-художник, живу в Норильске. Прочитала статью в каком-то интернет-издании, заинтересовалась этим направлением волонтерства, пришла и сразу втянулась в информационное координирование. Решила, что хочу помогать в этой сфере, потому что считаю себя неплохим туристом, хорошо ориентируюсь на местности и знаю окрестности Норильска. А для удаленной работы у меня хорошо развита коммуникабельность, без которой в этом деле было бы сложно».

Как и везде, волонтеры «ЛизаАлерт» в Красноярском крае делятся на две части – тех, кто ищет людей на местности, и тех, кто делает это дистанционно. Анастасия – из второй половины команды. «Мы в шутку называем информационную организацию первым рубежом обороны. После того как заявка попадает к нам через оператора, мы подключаемся к опросам людей. У нас есть довольно большое количество опросников по разным категориям пропавших, поскольку искать, скажем, бабушку 85 лет и девочку 5 лет нужно немножко по-разному, – рассказывает волонтер. – А еще мы связываемся с заявителем, общаемся с полицией и другими службами по необходимости – Следственным комитетом, МЧС и всеми, кто может быть причастен к конкретному поиску. Мы организовываем выезды волонтеров на местность и готовим для них карты, создаем ориентировки, публикуем их в соцсетях и отслеживаем комментарии. На деле информационная организация – это миллион задач. Иногда по 12 часов не выпускаешь телефон из рук».

Особенность Красноярского края – в больших расстояниях между крупными городами. Сначала Анастасии показалось, что это будет препятствовать ее работе: «Норильск – достаточно удаленная локация, и я понимала, что поисков тут не так много. Мне казалось, что я не смогу ничем помочь организации, потому что я далеко ото всех. На деле оказалось, что большое количество работы проводится по телефону и за ноутбуком и я могу быть полезна. К тому же это достаточно непростая работа: если поиски на местности обычно довольно короткие, то информационные могут длиться месяцами и в редких случаях даже годами. Но если вдруг человек пропадает в Норильске или около него, то я, конечно, выступаю старшим координатором уже на местности и иду искать вместе со всеми».

В Норильске волонтеры «ЛизаАлерт» стараются реагировать на вызов в первые же минуты: из-за погоды каждая заявка рассматривается как срочная. Анастасия отдельно отмечает, что организация поисков только через три дня – стереотип родом из фильмов. На самом деле о пропаже лучше заявлять как можно раньше: так вероятность найти человека живым выше в разы.

За 7 лет существования регионального отделения волонтеры «ЛизаАлерт» обработали 2576 заявок по Красноярскому краю, 542 из них — о пропаже детей. Анастасия охотно делится статистикой: из всех потерявшихся по краю взрослых людей живыми удалось найти 1776 человек – это больше 70% от всего числа пропавших взрослых.

Опасности Севера

В Норильске волонтеры «ЛизаАлерт» стараются реагировать на вызов в первые же минуты: из-за погоды каждая заявка рассматривается как срочная. Анастасия отдельно отмечает, что организация поисков только через три дня — стереотип родом из фильмов. На самом деле о пропаже лучше заявлять как можно раньше: так вероятность найти человека живым выше в разы.

Чаще всего в Норильске теряются люди, которые уходят в лес: поохотиться или порыбачить. Как говорит Анастасия, эти люди хорошо знают местность, но совладать со стихией может далеко не каждый. Еще один распространенный тип пропадающих людей – пенсионеры с проблемами памяти. Подобные поиски Анастасии откликаются болезненно: информационный координатор делится, что особенно переживает за таких пенсионеров, потому что они максимально не защищены.

Искать в условиях тундры сложно из-за двух факторов – суровый климат и труднодоступная местность. С первым помогает справиться грамотный подход к экипировке, но, по словам Анастасии, множество волонтеров по Норильску хотя бы раз сталкивались с легкой степенью обморожения. При этом замерзают не только люди, но и телефоны: без дополнительных пауэрбанков выйти на поиски невозможно. Решить эту проблему удалось: сейчас волонтеры собираются на теплых остановках, которые появились в городе, – там они получают задания и отправляются прочесывать местность.

А вот с непроходимостью тундры справиться силами одного отряда уже не получится. «Иногда бывает так, что человек уходит далеко в лес, чтобы, например, поохотиться, а потом связь с ним обрывается. Когда точка старта находится дальше чем 50 километров от Норильска, то мы просто не можем выйти на такой поиск самостоятельно: пока волонтеры доберутся до точки, они уже устанут. В таком случае всегда подключаем МЧС, у которых есть специальная техника для передвижения по тундре. Обычно наши поисковые группы уходят на поиски грибников и ягодников, которые сильно далеко от города не отходят», – объясняет Анастасия.

Вокруг Норильска множество водоемов, поэтому вода здесь – самая большая ловушка для человека: иногда случается так, что человек не может вернуться из тундры сам, потому что его маршрут просто перекрывает стихия. Зимой же есть риск утонуть в сугробе – Анастасия объясняет, что это вовсе не метафора: «У нас были даже городские поиски, когда мы взаправду ходили по пояс в снегу. А утонуть в нем – вообще не шутка. Мы как-то проводили ради интереса среди наших волонтеров и их друзей опрос: у каждого из 50 опрошенных в детстве была история, когда кто-то прыгнул с горки в сугроб, а потом не мог оттуда выбраться. У нас бывали случаи, когда ребенок в итоге просто задыхался в снегу. Хорошо, что город от осадков у нас стабильно нормально чистят. Но о таких рисках местным жителям стоит знать». Еще одна особенность местности – неработающие компасы. Дело в том, что на территории Норильска очень много залежей магнитных руд, которые просто сбивают базовую навигацию. «Конечно, все местные и так знают об этой особенности, но напомнить об этом на лекции бывает нелишним», – делится Анастасия.

Все эти факторы влияют на специфику поиска в регионе: команда оперативно реагирует на заявки из-за погодных условий, экипирована для долгого нахождения на улице, ориентируется на заранее проработанные картографами маршруты, а в случае чего обращается к МЧС.

Кто приходит в «ЛизаАлерт»

По словам Анастасии, мотивация у людей, которые приходят в отряд, может быть совершенно разной: кому-то нравится чувствовать себя детективом, а кто-то хочет стать оператором БПЛА. Но у желания присоединиться к работе организации точно не бывает плохой мотивации – в этом координатор убеждена.

В самом северном городе отряда «ЛизаАлерт» стабильно работает около 30 человек, и все они непохожи друг на друга: это бизнесмены, менеджеры, продавцы, работники «Норникеля», мамы в декрете. Анастасия объясняет, что для волонтерского отряда это норма: «Отряд дышит энтузиазмом, потому что волонтер – это очень редкий зверь. Волонтер – это в первую очередь такой по духу человек, который готов в любое время дня и ночи встать и пойти в лес, звонить, расклеивать ориентировки. Вне зависимости от того, когда ему вставать на работу, насколько далеко нужно идти и так далее. Базовый принцип волонтера – ему не все равно. А по роду деятельности это может быть кто угодно».

Стабильное или медленнорастущее число участников поискового отряда, по словам Анастасии, также нормально: «Быть волонтером – это большой труд. Он не каждому под силу, и это нормально. Зачастую у нас случается так, что большой приток людей возникает после какого-то громкого поиска: чаще всего это потерявшийся ребенок, которого не удается найти живым. Люди просто понимают, что в такой ситуации может оказаться каждый. Один из важных постулатов “ЛизаАлерт” – чужих детей не бывает. Сначала ты думаешь, что чужих детей не бывает, а потом оказывается, что не бывает в принципе чужих людей».