Яйца, кузнецы, светила. Как создавался мир – версия из карело-финского эпоса

Карело-финская мифология

Вопрос о том, что было раньше, яйцо или курица, у карелов и финнов решается однозначно в пользу курицы — точнее, утки. Именно она снесла яйцо, из которого непонятным образом, без участия творца, получился нынешний мир. Откуда взялась сама утка, неизвестно, во всяком случае, не из яйца, потому что лежать этому яйцу было бы негде — мир представлял собою изначальные воды и простертое над ними воздушное пространство. Утка, решившая снести первое в истории яйцо, долго летала над водами, не зная, что же ей делать, поскольку отложить это яйцо в мире, где отсутствовала суша, было абсолютно некуда.

Про Ильматар известно немногое. Позднее она говорила о себе:

Я — старейшая из женщин,
Первая из дев воздушных,
Мать древнейшая на свете...
В начале времен Ильматар в полном одиночестве летала по небу.
Долго девой оставалась,
Долгий век жила в девицах
Средь воздушного простора,
В растянувшихся равнинах.
Так жила — и заскучала,
Странной жизнь такая стала:
Постоянно жить одною
И девицей оставаться
В той большой стране воздушной,
Средь пустынного пространства.

Вообще говоря, у Ильматар не было особых оснований считать свою жизнь странной, потому она не могла ни с кем себя сравнивать. Да и рассчитывать на изменение своей участи ей не приходилось за отсутствием потенциальных женихов. И тем не менее ее стремление к переменам дало свои плоды, когда Ильматар спустилась из воздушных высот вниз, «на хребет прозрачный моря».

...Замутилось море пеной,
Поднялись высоко волны.
Ветром деву закачало,
Било волнами девицу,
Закачало в синем море,
На волнах с вершиной белой.
Ветер плод надул девице,
Полноту дало ей море.
И носила плод тяжелый,
Полноту свою со скорбью
Лет семьсот в себе девица,
Девять жизней человека...

Роды все не наступали, и несчастная Ильматар металась по морю, «тяжко мучимая болью». Она обратилась с мольбой о помощи к верховному богу Укко, но тот проигнорировал ее. Единственным живым существом, обратившим внимание на роженицу, была пролетавшая мимо утка. У птицы оказалась примерно та же проблема, что и у Ильматар: она никак не могла стать матерью.

Вот летит красотка утка,
Воздух крыльями колышет,
Для гнезда местечка ищет,
Ищет места для жилища.
Мчится к западу, к востоку,
Мчится к югу и на север,
Но найти не может места,
Ни малейшего местечка,
Где бы свить гнездо сумела
И жилище приготовить.

Ильматар пожалела птицу и подняла из воды колено. Утка приняла его за кочку, свила гнездо и отложила шесть золотых яичек и одно железное. Она стала насиживать их, и роженица ощутила в колене такой сильный жар, как будто оно было охвачено пламенем. Ильматар двинула коленом, и яйца упали в воду.

Покатились яйца в воду,
В волны вод они упали,
На куски разбились в море
И обломками распались.
Не погибли яйца в тине
И куски во влаге моря,
Но чудесно изменились
И подверглись превращенью:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать-земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный,
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось;
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе;
Из яйца, из темной части,
Тучи в воздухе явились.

Так сами собой, без какого-либо плана и без активного участия творца, были заложены основы мироздания. При этом все, что касалось неба (небесный свод, светила, тучи), судя по всему, возникло сразу в окончательном виде. Что же касается земли, с ней дело обстояло сложнее. С одной стороны, «мать-земля сырая» уже вышла из яйца. С другой — конкретные элементы суши (берега, мысы, утесы) и даже рельеф морского дна пока что не сложились. Заниматься ими пришлось самой Ильматар. Непонятно, почему при наличии верховного бога Укко формировать сушу и дно пришлось женщине на восьмом веке беременности. Однако руны «Калевалы» однозначно называют именно Ильматар творцом земной поверхности.

Она долго плавала по морю — теперь при сиянии солнца и в блеске месяца. «Наконец, в году девятом, на десятое уж лето» после сотворения мира так и не разродившаяся Ильматар подняла голову из моря и занялась обустройством земли.

Только руку простирала —
Мыс за мысом воздвигался;
Где ногою становилась —
Вырывала рыбам ямы;
Где ногою дна касалась —
Вглубь глубины уходили.
Где земли касалась боком —
Ровный берег появлялся;
Где земли ногой касалась —
Там лососьи тони стали;
И куда главой склонялась —
Бухты малые возникли.

Завершив полезные работы, Ильматар отплыла от берегов подальше в море и создала здесь скалы и подводные утесы на погибель морякам... А сын ее Вяйнямёйнен, будущий герой карело-финского эпоса, все не рождался. В утробе матери он провел 30 лет. А после того как долгожданные роды наконец произошли, новорожденный богатырь еще много лет плавал по морю, ища себе пристанище.

Наконец плывет на сушу,
На неведомую отмель,
На безлесный берег выплыл
Приподнялся на колени,
Опирается руками.
Встал, чтоб видеть светлый месяц,
Чтоб на солнце любоваться,
На Медведицу дивиться,
Поглядеть на звезды неба.
Так родился Вяйнямёйнен
Племени певцов удалых
Знаменитый прародитель,
Девой Ильматар рожденный.

О судьбе новорожденного Вяйнямёйнена мы рассказали так подробно не только потому, что в дни беременности его мать участвовала в сотворении мира. Существуют версии, согласно которым к космогоническим процессам приложил руку и сам Вяйнямёйнен — точнее, не столько руку, сколько колено, а потом и другие части тела. В некоторых сохранившихся, но не включенных в состав «Калевалы» рунах Вяйнямёйнену приписаны все деяния Ильматар, начиная с помощи птице. Это, например, эпическая песнь «Вяйнямёйни и Дева-лосось».

Рассказанная в ней история начинается с того, что «старый Вяйнямёйни» отправляется удить рыбу. Отметим, что множество элементов мироздания в самом начале песни уже присутствует: и туманный мыс «на краю красивого острова», и лодка, в которой сидит герой, и даже удочка с железным крючком. Упомянут и железный нож на поясе у Вяйняймёйни, и железный котел, куда рыбак собирается положить пойманную рыбу. Правда, котел остался «за кадром» — в руне говорится: «А котел был у кузнеца». Но это дает основание думать, что и кузнец, и кузница в мироздании уже имелись... Более того, Вяйнямёйни упоминает свою избу и постель — эту постель стелила бы пойманная героем подводная дева Велламо, если бы ее удалось удержать... Короче говоря, картина мира в руне обрисована достаточно подробно, включая подушки. Не упомянуты лишь небесные светила — они появляются на свет позднее.

Велламо, принявшая облик лосося, ускользнула из лодки, и опечаленный Вяйнямёйни бросился в воду... Девять лет плавал герой по морю.

Там он творил подводные скалы,
Там он отмели устанавливал,
Чтобы богатому было где богатеть,
Чтобы бедняку было где сложить голову.

Но общая картина земли, как мы уже говорили, вероятно, сложилась еще раньше, и герой лишь подправлял рельеф морского дна. Совершенно иначе обстояло дело с небесными светилами. И здесь Вяйнямёйни почти полностью повторил деяния своей матери Ильматар, описанные в «Калевале», — только яйца в этой руне снесла не утка, а гусь.

Тогда старый Вяйнямёйни
Поднял свое колено из моря,
Часть ноги закинул над водой.
Гусь был небесной птицей,
Искал место для гнезда.
Увидела птица что-то черное в море,
Там она снесла шесть яиц.
Седьмое яйцо железное.

Птица стала насиживать яйца на колене Вяйнямёйни. Почувствовав сильный жар, он выпрямил ногу, и все, что на ней было, упало в море. А герой произнес такие слова:

То, что желтком было в яйце, —
То пусть светит солнышком,
А что в яйце было белком, —
То пусть станет месяцем,
А осколки скорлупы
Пусть будут звездами на небе
Светить между облаками!

Однако существуют и руны, в которых Вяйнямёйнен творит не только небесные светила, но и весьма значимые элементы суши. Он делает это во время своего долгого скитания по морю:

Где боками касался,
Там берега созидал;
Где коленями касался,
Там дно становилось;
Где ногтями касался,
Там скалы выковывает;
Где бородой касался,
Там рифы сглаживал.
Небольшой риф в море создан,
Там остров появился.

Известна даже руна, в которой образование острова описывается весьма обидным для Вяйнямёйнена образом:

Ветер его укачивал,
Волна его носила,
Укачало его в дерн,
превратило в островную кочку.

В некоторых рунах при сотворении островов антропоморфные герои вообще оказываются не слишком нужны, и птица обходится без их помощи. Например, так:

Прилетела на палубу корабля,
Свила медное гнездо,
Снесла золотое яйцо.
Корабль перевернулся на бок,
Яйцо бултыхнулось в воду,
Гнездо свалилось следом.
Там остров появился.

Или так:

Свила медное гнездо,
Снесла золотое яичко,
Серебряный орешек.
Куда скатилось яичко,
Там вырос красивый остров.

Тема яиц, из которых возникает мир (или некоторые его элементы), обыгрывается в рунах в самых разнообразных вариантах. Птица может оказаться нырком, алейкой или гусем. Яйцо может самостоятельно превратиться во что-то, но чаще Вяйнямёйнен произносит магическую формулу, указывая, из какой его части что должно произойти. Однако иногда эту формулу произносит птица или даже само яйцо... Вероятно, поэтому и результат в разных рунах описывается по-разному. Чаще всего из нижней половины яйца (или его скорлупы) получается земля, из верхней — небо, из желтка — Солнце, из белка — Луна. На образование звезд идут разного рода мусор и крошки — отходы предыдущих стадий возникновения Вселенной... Но иногда субстанции перераспределяются самым неожиданным образом, и небо может произойти из желтка, а месяц и звезды — из нижней половины яйца...

Иногда птицы участвуют в сотворении карело-финской Вселенной, но яиц при этом не откладывают. Например, известно карельское сказание о том, как гагара трижды ныряла на дно океана за землей, из которой и была сотворена суша. Правда, в качестве творца здесь неожиданно выступает Сатана — ему в результате мы и обязаны существованием материков и островов. Именно этот враг рода человеческого сначала попросил гагару достать землю со дна, а потом сотворил из нее сушу. Часть земли он от Бога утаил, спрятав ее во рту. Сатана был уличен, и остаток земли пришлось выплюнуть — из него образовались камни, скалы и горы.

Если обобщить все вышесказанное, то создастся впечатление, что карело-финская Вселенная создана при деятельном участии птиц. Но существуют руны, в которых Вселенную творят некие богатыри, которым ни птицы, ни какие бы то ни было другие животные не помогают. Одна из таких альтернативных версий описана в «Калевале». Правда, излагает ее юный Ёукахайнен — задира и враль. Однако Вяйнямёйнен, чьему авторитетному мнению, безусловно, можно доверять, версию эту, по сути, не опровергает. Он лишь уличает Ёукахайнена в том, что сам юноша не принимал участия в тех деяниях, о которых рассказывал. А рассказывал Ёукахайнен следующее:

Помню древность я седую,
Как вспахал тогда я море
И вскопал морские глуби,
Выкопал я рыбам ямы,
Опустил я дно морское,
Распростер я вширь озера,
Горы выдвинул я кверху,
Накидал большие скалы.
Я шестым был из могучих,
Богатырь седьмой считался.
Сотворил я эту землю,
Заключил в границы воздух,
Утвердил я столб воздушный
И построил свод небесный.
Я направил ясный месяц,
Солнце светлое поставил,
Вширь Медведицу раздвинул
И рассыпал звезды в небе.

Вяйнямёйнен ничего не возразил по сути описанных юношей космогонических процессов, сказав лишь:

Лжешь ты свыше всякой меры! Никогда при том ты не был...

О том, кто же, если не Ёукахайнен, все это сделал, в «Калевале» не говорится. Но Вяйнямёйнен уверенно перечисляет все названные юношей акты творения и настаивает, что юный хвастун в них не участвовал. В результате возникает четкое ощущение: Вяйнямёйнен намекает, что он, а не Ёукахайнен был тем самым демиургом. Эта версия находит подтверждение в рунах, не включенных в «Калевалу».

В одной из них Вяйнямёйнен говорит: Сам копал я тони в море, Небо звездами усеял, Я был третьим человеком Кто опору неба ставил, Радугу воздвиг на небе, Небо звездами усеял. Интересно, что верховный бог Укко если и принимал участие в сотворении мира, то сравнительно скромное. В «Калевале» говорится:
Старец Укко, бог небесный,
Отделил от неба воду,
Разделил он воду с сушей...

Значительно больший вклад в создание карело-финской Вселенной внес кузнец Ильмаринен, «вековечный тот кователь». Если отрешиться от версии с яйцом, то именно Ильмаринену мы обязаны сотворением неба. В «Калевале» Вяйнямёйнен говорит о нем:

Он — кузнец, и первый в мире,
Первый мастер он в искусстве.
Ведь он выковал уж небо,
Крышу воздуха сковал он,
Так, что нет следов оковки
И следов клещей не видно.

Сам Ильмаринен подтверждает это, уточняя время своей работы: Я ведь выковал же небо, Кровлю воздуху сковал я Раньше всякого начала, Раньше, чем что-либо было... Менее известен другой кузнец — по имени Хотари (русское Федор). О нем повествует такая руна:

Хотари серебряный кузнец
Засеял золото в море,
Серебро посыпал,
Там вырос остров красивый,
Девушка красивая на острове.

Ильмаринен, безусловно, был замечательным мастером своего дела. Он сумел выковать столь огромное и, вероятно, сложное изделие, как небо, — у карелов и финнов оно имело несколько ярусов, их количество могло доходить до девяти. Причем имеются сведения, что первокузнец изготовил его «совершенно без всяких изначальных материалов». Однако Солнце и Луна оказались для «вековечного кователя» слишком трудны. Как, впрочем, и для верховного бога Укко. О том, как Ильмаринен и Укко пытались изготовить дубликаты двух главных небесных светил и как оба они потерпели фиаско, рассказывается в «Калевале». Началась эта история с того, что старуха Лоухи, хозяйка местности, называемой Похъёла, украла ночное и дневное светила. Это было не слишком трудно: старый Вяйнямёйнен играл на кантеле, и месяц, чтобы послушать его, вышел из своей избы и «на кривую влез березу». Солнце, в свою очередь, «на сосновой ветке село, чтобы кантеле послушать».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
Тут же солнышко схватила
И взяла руками месяц,
Унесла с березы месяц
И с сосны стащила солнце.
Унесла домой с собою,
В Похъёлу, страну тумана.
<...>
Люди все затосковали,
Встосковался даже Укко.
Укко, этот бог верховный
И творец небесной тверди,
Очень сильно удивился.
Удивившись, Укко решил создать дубликаты похищенных светил.
Тотчас Укко выбил пламя,
Искру вышиб он живую,
Выбил огненным мечом он,
Тем клинком, горящим ярко;
Выбил он огонь ногтями,
Выпустил его из пальцев
В верхней области небесной,
В небе за оградой звездной.
И когда огонь он высек,
Спрятал огненную искру
В шитом золотом мешочке,
В среброкованой шкатулке.
Искру дал качать девице,
Дал ее воздушной деве,
Чтобы вырос новый месяц,
Солнце новое явилось.

Дева уселась на облаке и стала пестовать пламя, качая его в люльке. Но она уронила огонь, он упал на землю и причинил много неприятностей. Попытка Укко потерпела крах. И тогда Ильмаринен решил выковать новые светила:

Поднялся кузнец с постели,
Где лежал у теплой печки,
Стал ковать он новый месяц,
Солнце новое стал делать,
Чтоб из золота был месяц.

Вяйнямёйнен сразу предупредил кузнеца, что у того ничего не выйдет. Однако Ильмаринен не послушал старика и завершил свою работу. Но Вяйнямёйнен оказался прав: новоделы не пожелали светить.

Сделал месяц Ильмаринен,
Также выковал и солнце,
Кверху снес их осторожно,
Высоко он их поставил:
На сосну отнес он месяц
На вершину ели — солнце
<...>
Но сиять не хочет месяц,
И светить не хочет солнце.

Дело могло бы кончиться совсем плохо для людей и для всего мироздания. Но прорицатель Вяйнямёйнен смог узнать, кто украл светила, а злокозненная Лоухи испугалась угроз Ильмаринена: кузнец обещал выковать для старухи ошейник и приковать ее к скале. Хозяйка Похъёлы была колдуньей и умела обращаться в ястреба и в голубя. Тем не менее вид кузнеца, работающего над ошейником, впечатлил ее. Она полетела к скале, в которой хранила плененные светила, и выпустила их. Таким образом мироздание пришло в порядок. А его жители убедились, что создание светил — очень и очень непростое дело.
Отметим, что в «Калевале» упоминается еще одна версия сотворения мира. Ее излагает древний песнопевец, вросший в землю гигант «Випунен, певец заклятий». Этот старец пел «О вещей начале первом, / О вещей происхожденье». Явившемуся к нему Вяйнямёйнену он поведал:

Как по божьему веленью,
Всемогущему приказу,
Сам собой распался воздух,
Из него вода явилась,
Из воды земля возникла,
Из земли пошли растенья.
Он пропел, как создан месяц,
Зажжено на небе солнце,
Как столбы ветров воздвиглись,
Как возникли в небе звезды.

Из этого крайне лаконичного повествования не вполне понятно, как же, собственно, и из каких материалов создавался мир. Впрочем, у карелов и финнов существует достаточно версий на эту тему, поэтому не будем обижаться на немногословного старца.